Can you see the "fuck you" in my smile?
читать дальшеКогда Джеймс увидел, как Эдвард и Таня идут по улице, держась за руки, лицо его вытянулось от удивления, а мысли наполнились беспорядочным: «Как? Почему? Что, мать вашу, происходит?!» Несколько дней он наблюдал за ними, и чем дольше наблюдал, тем больше неуверенности, ревности и обиды видел Эдвард в его голове.
Каллен не стал изображать из себя пылко влюбленного, а ограничился тем, что просто начал вести себя любезнее с Таней: делал комплименты, отодвигал стул, придерживал перед ней двери – но Джеймсу, кажется, хватило и такого спектакля. Эдвард искренне надеялся, что долго ломать комедию и заходить дальше поцелуев в щеку не придется: он и так чувствовал себя виноватым перед женщиной, которая принимала его ухаживания за чистую монету. Таня расцвела, когда Эдвард стал проявлять к ней интерес; ну а то, что он пока вел себя очень сдержанно, она списывала на строгое воспитание. Да и куда торопиться, если впереди целая вечность?
Через две недели, когда Джеймс, кипя от негодования, увидел, как Эдвард дарит Тане букет тюльпанов – пришло их время цвести, и единственный цветочный магазин в городке был завален тюльпанами всевозможных оттенков – он не выдержал. Ищейка исхитрился и выследил Эдварда за городом, совсем одного: тот ездил с Таней в соседний городок, в кинотеатр, и, проводив ее домой, возвращался к родителям.
Джеймс выпрыгнул на дорогу перед автомобилем Эдварда и невозмутимо ждал, пока тот затормозит. Машина остановилась в миллиметре, ее бампер даже слегка коснулся ткани брюк ищейки.
- Какого черта ты творишь? – набросился на него Джеймс, стоило Эдварду выйти из автомобиля.
- Не совсем понимаю, что ты имеешь в виду.
- Еще недавно ты умирал от тоски. Ты сам мне сказал, что замаливаешь здесь свои прошлые грехи или что-то вроде того! Но теперь ты волочишься за той блондинкой! – ищейка схватил его за плечи, с надеждой заглядывая в глаза.
«Скажи, что мне померещилось. Скажи! Черт… он же все видит, я не думаю об этом! Я вообще ни о чем не думаю».
- Это все благодаря тебе, – Каллен, стараясь сохранить невозмутимое выражение лица, уперся ладонью Джеймсу в грудь, мягко отталкивая.
Главное было не дать заметить, как Эдварду на самом деле хотелось обнять его в ответ. Скрыть свою дрожь и участившееся, совсем как у человека, дыхание. Лучше вообще не дышать, не воспринимать горьковатый запах древесной коры и дыма – слишком о многом он напоминал. Не допустить, чтобы Джеймс заметил лихорадочный блеск глаз. Сосредоточиться, погрузиться в мысли Джеймса, выбрать наиболее уязвимое место – и бить точно по нему.
«Мне?! Это как?» - Джеймс изумленно уставился на Эдварда, его руки безвольно повисли.
- Ты раскрыл мне глаза, – Эдвард улыбнулся. – Я и внимания не обращал, что вокруг полно красивых женщин, увяз в своей тоске. Но благодаря тебе я понял, что мне стоит присмотреться к Тане. Оказалось, мы отлично друг к другу подходим.
- У тебя с ней серьезно?
- Серьезнее не бывает. Я собираюсь предложить ей руку и сердце. По-моему, я люблю ее.
Джеймс прикусил губу и молчал.
- Так что извини, но теперь я нашел женщину своей мечты. Нам с тобой было хорошо в Чикаго, но сам понимаешь – мы просто временно помогали друг другу. Ничего вечного не бывает.
Джеймс отпрянул, будто его ударили. Ведь это были его слова. Так он когда-то отозвался о безответной страсти к нему Виктории. Эдвард сравнил его с навязчивой, безумно влюбленной, не понимающей отказов женщиной – более унизительное оскорбления для Джеймса трудно было придумать.
- Кроме того, семья Тани похожа на мою, они тоже охотятся только на животных. Думаю, я не найду никого лучше нее.
- Ясно, – наконец произнес ищейка. В его мыслях воцарилась темнота и мрачное отчаяние: малопонятные кусочки фраз, обрывки образов и воспоминаний о прошлом мельтешили, как гонимые ветром осенние листья. – Что ж… наверно, я лучше двинусь дальше. Засиделся я в этом городишке. Так что на вашей свадьбе не погуляю, даже не приглашай.
У Джеймса был такой убитый вид, что Эдварду на мгновение захотелось, чтобы этого разговора не было. Захотелось вернуться в прошлое, к их первой встрече после этого долгого перерыва, бросить все и уйти вместе с ним. Но он быстро справился с собой.
- Счастливого пути. Куда направишься?
- Не знаю. Я видел Викторию неподалеку – может быть, разыщу ее.
Джеймс сделал неуверенный шаг с асфальтового покрытия на траву, потом еще несколько, не отворачиваясь от Эдварда. Он удалялся к лесу, и с каждым его шагом внутри у Каллена разливалась боль. Он поступил правильно. Но Господи, как же трудно было сделать правильный выбор!
Подул ветер, шелестя молодой листвой и донося до Эдварда запах леса и Джеймса – горьковатый, как дым от костра. Он не выдержал и осторожно вдохнул, изо всех сил сохраняя спокойствие и неподвижность. Джеймс отреагировал далеко не так спокойно: резко запрокинув голову, он жадно впитывал доносимый ветром аромат своего друга, а потом вдруг сорвался с места – и вот он уже рядом.
Руки, словно сделанные из стали, сжались вокруг тела Эдварда, сдавливая – до боли, до невозможности дышать. Губы на его плотно сжатых губах, пальцы перебирают волосы, ладонь скользнула по спине, остановилась на пояснице – только не шевелиться, не реагировать, не сорваться. Не показать, что ты не против.
Эдвард замер и закрыл глаза. Он начал думать о чем-то постороннем и не привлекательном – о том, как он с Розали ходил за покупками и как его это злило – чтобы отвлечься и не поддаваться.
Наконец все кончилось. Эдвард то ли с сожалением, то ли с облегчением почувствовал, как разжалась железная хватка.
- Я рад, что у нас был Чикаго. Прощай.
Джеймс подпрыгнул и унесся прочь по верхушкам деревьев. Вскоре и его запах, и его беспорядочные мысли исчезли из поля зрения Эдварда. Он остался один на пустынной лесной дороге.
+++
Время медленно тащилось своим чередом. Эдвард потерял счет законченным колледжам – у него скопилось столько шапочек выпускника, что можно было ими торговать. Прошелестели пышными девичьими юбками чинные пятидесятые, взорвавшись посередине рок-н-роллом. Шестидесятые промелькнули разноцветными одеждами «детей цветов» и гитарными аккордами в марихуановом дыму. Семидесятые ослепили яркими отблесками зеркальных шаров, оглушили диско и панк-роком. Прошли восьмидесятые – время перемен, и вслед за ними эклектичные девяностые. Наступило новое тысячелетие – но, в общем и целом, Эдварду было все равно. Его не оставляла тоска и ощущение бессмысленности жизни.
Конечно, в его существовании тоже произошли кое-какие изменения. Их даже можно было бы назвать положительными. Розали встретила Эммета, и ее вечное мысленное нытье – «я никогда не смогу дать жизнь ребенку, я не хотела такой жизни» - несколько поутихло. Кроме того, она перестала донимать Эдварда по поводу того, что он не обращает внимания на ее неземную красоту.
Затем к семье Каллен присоединились Джаспер и Элис, и это событие трудно было переоценить. Элис могла предвидеть будущее, и Эдвард сразу почувствовал в ней родственную душу. Они оба обладали талантами, которых не было у остальных, и это их сблизило. Пожалуй, если бы Эдвард не смотрел на Элис как на младшую сестру, он вполне мог бы увлечься ей. По крайней мере, Джаспер первое время очень волновался об этом. Эдвард и Элис быстро подружились. Телепат и ясновидящая понимали друг друга без слов, и Джаспера это беспокоило. Если бы не его уникальная способность – чувствовать эмоции других людей и вампиров, Джаспер несомненно начал бы ревновать. Но чувства Элис и Эдварда оставались дружескими.
С Таней Эдвард, как только Джеймс покинул Аляску, сократил общение до минимума. Это было нетрудно: не вечно же Калленам было оставаться гостить у Денали. Эдвард знал, что Таня обижена и разочарована, что все ее надежды рухнули, но ничем не мог помочь. Она исполнила ту роль, которую он отвел ей в этом фарсе, и больше Эдвард в Тане не нуждался. Семьи продолжали дружить, но он ясно дал понять красавице Денали, что не заинтересован в ней.
О Джеймсе Эдвард довольно долго ничего не слышал. Иногда Каллен обращал внимание на криминальную сводку в газетах, и ему приходило в голову, что к некоторым преступлениям – несчастный случай на охоте, или одинокая женщина, найденная соседями в своей квартире, - вполне мог приложить руку ищейка.
Каково же было удивление Эдварда, когда однажды, приблизительно в начале двухтысячных, он проверял почтовый ящик и обнаружил там письмо без обратного адреса. От конверта чуть-чуть пахло древесной корой и дымом.
Страх, волнение, возмущение и ярость охватили Эдварда одновременно. «Неужели он догадался? Как он нашел меня, после стольких лет?» - думал он, дрожащими пальцами разрывая конверт.
Внутри лежал тетрадный листок. Все послание – несколько строк, то и дело перечеркнутых, написанных крупными печатными буквами.
Здравствуй, Эд. Я недавно проходил через твой городпочувствовал твой запах и не мог не и случайно увидел тебя. Мы сейчас путешествуем вместе с Викторией и моим старым другом Лораном. Она постоянно строит ему глазки и поглядывает на меня – как будто мне есть до этого дело! Да пусть делают что хотят! Нам очень весело вместе. Раньше было еще веселее: мы познакомились с хиппи и колесили по всей стране на их автобусе. Эти людишки, как накурятся, ничему не удивлялись, ни красным глазам, ни сверкающей коже, им было пофиг. Они мне нравились, я даже никого не убил. Трава тоже была хорошая. Жаль, что сейчас их уже нет.
А как ты? Как поживает Таня?Я не учуял ее поблизости, вы что, поссорились?
Навеки твой друг, Джеймс.
В постскриптуме Джеймс указал адрес почтового отделения маленького городка в Канаде и попросил написать ему до востребования, «хотя бы одно слово». Прочитав письмо, Эдвард вздохнул с облегчением: Джеймс не разоблачил его обман. И, чтобы так и продолжалось дальше, Каллен быстро набросал ответ. Он в самых радужных красках расписал, как ему нравится учиться, как интересно получать одну профессию за другой. Ну а что касается скуки и рутины, то благодаря Тане он совсем их не ощущает.
«Она чудесная. Но Таня – беспокойная душа, вроде тебя. Возможно, она поэтому мне и понравилась. Ей скучно все время проводить на одном месте. Она то гостит у сестер, то живет с моей семьей, то путешествует. А вот я – домосед, скучаю по ней и жду ее возвращения», - он перечитал эту фразу несколько раз, решая, достаточно ли правдоподобно она звучит. В конце концов, лучшего варианта Эдвард не смог придумать, а совсем не ответить опасался – вдруг Джеймс захочет лично проверить, как он поживает?
Второе письмо от Джеймса пришло через пару месяцев: общие фразы и короткий рассказ о том, как классно путешествовать со старыми друзьями. «Возвращаюсь я как-то к нашей стоянке, а Вики лижется с Лораном. И смотрит на меня – будто ожидает, что я сейчас его убью. Да пошла она!» - было зачеркнуто множество раз, а в конце Джеймс прибавил пожелания счастливой совместной жизни Эдварду и Тане.
Переписка продолжилась. Эдвард, воодушевившись тем, что Джеймс перестал предъявлять права на него, вдохновенно врал в длинных посланиях о том, как у него все замечательно. Казалось, инцидент исчерпан, и Эдвард может расслабиться и забыть о прошлом.
На одном из последних писем, что он получил от Джеймса, стоял штамп городка Хили – поблизости от него жила Таня с сестрами. Но письму не суждено было быть распечатанным и прочтенным. Эдвард отложил его, он собирался написать ответ завтра.
А на следующий день в однообразной жизни маленького города Форкс, штат Вашингтон, произошло знаменательное событие: дочь местного шерифа переехала к своему отцу и перевелась в единственную в городе школу. Головы соучеников Эдварда были наполнены мыслями об этой девушке, Изабелле Свон, задолго до ее приезда.
Далее дела приняли настолько неожиданный оборот, что письмо Джеймса так и осталось нераспечатанным и затерялось.
+++
Они стояли друг напротив друга. Бывшие друзья, бывшие любовники. За спиной Джеймса – чернокожий Лоран и рыжая Виктория. За Эдвардом – его семья. Десять вампиров, готовые в любой момент начать драку не на жизнь, а на смерть из-за обычной человеческой девушки.
Обычной… Для Эдварда Белла с самой их первой встречи стала особенной. Сначала были ненависть и непонимание. «Почему я не слышу ее мыслей? Почему ее запах так притягивает меня?» - ломал голову Эдвард. В присутствии Беллы он разрывался от желания укусить ее, и ненавидел ни в чем не повинную девушку за это. Она пробуждала в нем чудовище, которое вампир так старался смирить все эти годы. Но, в то же время, рядом с Беллой он испытывал ни с чем не сравнимое чувство – Эдвард впервые мог отдохнуть от чужих мыслей. Он не мог разгадать Изабеллу Свон, не мог не думать о странной, непостижимой девушке. Эдвард и сам не заметил, как ненависть сменилась желанием понять Беллу, защищать ее, такую хрупкую.
А кончилось все тем, что Каллен не мыслил себе жизни без нее. Да, он снова говорил «жизнь», а не «существование», ведь он снова смог полюбить. И Белла полюбила его.
Призрак Элизабет, наваждение прошедшей любви с появлением Беллы покинул Эдварда. Он не забыл девушку из Чикаго; любя Беллу, Эдвард с благодарностью вспоминал свою первую любовь и наконец-то смог ее отпустить. По сравнению с всепоглощающей страстью к Белле его чувства к Элизабет казались ему теперь немного незрелыми и наивными. Все равно что сравнивать бриллиант чистой воды с великолепно ограненной, прекрасно выглядящей – но стекляшкой.
И сейчас, на этом бейсбольном поле, Эдвард не мог допустить, чтобы с его самой большой драгоценностью, с его Беллой произошло что-то плохое. Карлайл пытался свести конфликт на нет, но кто, как не телепат, должен был точно знать, что Джеймс не отступится, пока не убьет ее? Эдварда не обманул вальяжный вид Лорана и его замашки главаря – он знал, что это всего лишь спектакль, который кочующая троица привыкла разыгрывать. Ищейка был главным среди них, и он был одержим лишь одной мыслью: убить Беллу.
Джеймс оскалился, не спуская глаз с Эдварда. Его ни на секунду не обманул маскарад – длинные темные волосы Беллы, которыми она по совету Эдварда прикрыла лицо. От Эдварда не укрылись плотоядные взгляды, что он бросал на Беллу, то, как раздувались ноздри Джеймса, как он смаковал запах Беллы, облизывал губы. Аромат девушки оказался безумно привлекательным не только для любящего ее Эдварда, но и для троих чужаков. Правда, это была лишь одна из причин, по которой Джеймс попытался напасть на нее.
О второй Эдвард догадался сразу, стоило кочевникам вынырнуть из леса и ступить на поле: ревность.
«Обман! Ты провел меня, все это время водил за нос! Не было никакой Тани, никогда не было!»
Мысли Джеймса сейчас напоминали растревоженный клубок змей. Одна переплеталась с другой, перескакивала с пятого на десятое, лица мелькали, сменяя друг друга, как в одном из клипов Майкла Джексона: Эдвард, Таня, Белла, почему-то Элис и Деметрий. Жажда крови боролась в нем с жаждой обладания.
«Их слишком много, лучше отступить», - Лоран, в отличие от Джеймса и Виктории, выглядел более спокойным. «Беда с этим Джеймсом! Я не хочу неприятностей». Чернокожий все еще продолжал играть роль предводителя:
- Наверно, игры не будет. Мы уходим.
«Что вылупилась на моего мужчину, дрянь белобрысая?» - Виктория, с презрением оглядев Розали, последовала его призыву. Джеймс продолжал смотреть на Эдварда – с такой злостью, что Белла сжалась в объятиях Каллена и приникла к нему, ища защиты. Мысли ищейки окончательно перестали быть разумными, их словно заволокло туманом ревности, злобы и голода. Обрывки слов мелькали с огромной скоростью.
«Как она пахнет… мммм… моя сладкая… как Эд только выдерживает рядом с ней, почему не убил? … Что, Эдвард, думал, сможешь вечно пудрить мне мозги? А я вот взял и докопался до правды. Лицемер… я помню, как ты дрожал в моих руках, я все помню! Страшно тебе теперь? Боишься? О, я чую твой страх – за эту девочку! Такая слабая, хрупкая, ее так легко будет убить… Мне не терпится попробовать ее крови…»
- Джеймс! - настойчиво окликнул ищейку Лоран. Тот нехотя пошел следом, его взгляд прожег Эдварда на прощание:
«Я этого так не оставлю. Твоя маленькая подружка сполна расплатится за твой обман».
Он собственническим жестом обнял Викторию, небрежно чмокнул ее в висок; мысли рыжей вампирши растворились в обожании. Несмотря на смертельную опасность, сердце Эдварда неприятно кольнуло – когда-то так обнимали его.
«Увидимся на охоте», - Джеймс ухмыльнулся и скрылся в лесу.
Каллен не стал изображать из себя пылко влюбленного, а ограничился тем, что просто начал вести себя любезнее с Таней: делал комплименты, отодвигал стул, придерживал перед ней двери – но Джеймсу, кажется, хватило и такого спектакля. Эдвард искренне надеялся, что долго ломать комедию и заходить дальше поцелуев в щеку не придется: он и так чувствовал себя виноватым перед женщиной, которая принимала его ухаживания за чистую монету. Таня расцвела, когда Эдвард стал проявлять к ней интерес; ну а то, что он пока вел себя очень сдержанно, она списывала на строгое воспитание. Да и куда торопиться, если впереди целая вечность?
Через две недели, когда Джеймс, кипя от негодования, увидел, как Эдвард дарит Тане букет тюльпанов – пришло их время цвести, и единственный цветочный магазин в городке был завален тюльпанами всевозможных оттенков – он не выдержал. Ищейка исхитрился и выследил Эдварда за городом, совсем одного: тот ездил с Таней в соседний городок, в кинотеатр, и, проводив ее домой, возвращался к родителям.
Джеймс выпрыгнул на дорогу перед автомобилем Эдварда и невозмутимо ждал, пока тот затормозит. Машина остановилась в миллиметре, ее бампер даже слегка коснулся ткани брюк ищейки.
- Какого черта ты творишь? – набросился на него Джеймс, стоило Эдварду выйти из автомобиля.
- Не совсем понимаю, что ты имеешь в виду.
- Еще недавно ты умирал от тоски. Ты сам мне сказал, что замаливаешь здесь свои прошлые грехи или что-то вроде того! Но теперь ты волочишься за той блондинкой! – ищейка схватил его за плечи, с надеждой заглядывая в глаза.
«Скажи, что мне померещилось. Скажи! Черт… он же все видит, я не думаю об этом! Я вообще ни о чем не думаю».
- Это все благодаря тебе, – Каллен, стараясь сохранить невозмутимое выражение лица, уперся ладонью Джеймсу в грудь, мягко отталкивая.
Главное было не дать заметить, как Эдварду на самом деле хотелось обнять его в ответ. Скрыть свою дрожь и участившееся, совсем как у человека, дыхание. Лучше вообще не дышать, не воспринимать горьковатый запах древесной коры и дыма – слишком о многом он напоминал. Не допустить, чтобы Джеймс заметил лихорадочный блеск глаз. Сосредоточиться, погрузиться в мысли Джеймса, выбрать наиболее уязвимое место – и бить точно по нему.
«Мне?! Это как?» - Джеймс изумленно уставился на Эдварда, его руки безвольно повисли.
- Ты раскрыл мне глаза, – Эдвард улыбнулся. – Я и внимания не обращал, что вокруг полно красивых женщин, увяз в своей тоске. Но благодаря тебе я понял, что мне стоит присмотреться к Тане. Оказалось, мы отлично друг к другу подходим.
- У тебя с ней серьезно?
- Серьезнее не бывает. Я собираюсь предложить ей руку и сердце. По-моему, я люблю ее.
Джеймс прикусил губу и молчал.
- Так что извини, но теперь я нашел женщину своей мечты. Нам с тобой было хорошо в Чикаго, но сам понимаешь – мы просто временно помогали друг другу. Ничего вечного не бывает.
Джеймс отпрянул, будто его ударили. Ведь это были его слова. Так он когда-то отозвался о безответной страсти к нему Виктории. Эдвард сравнил его с навязчивой, безумно влюбленной, не понимающей отказов женщиной – более унизительное оскорбления для Джеймса трудно было придумать.
- Кроме того, семья Тани похожа на мою, они тоже охотятся только на животных. Думаю, я не найду никого лучше нее.
- Ясно, – наконец произнес ищейка. В его мыслях воцарилась темнота и мрачное отчаяние: малопонятные кусочки фраз, обрывки образов и воспоминаний о прошлом мельтешили, как гонимые ветром осенние листья. – Что ж… наверно, я лучше двинусь дальше. Засиделся я в этом городишке. Так что на вашей свадьбе не погуляю, даже не приглашай.
У Джеймса был такой убитый вид, что Эдварду на мгновение захотелось, чтобы этого разговора не было. Захотелось вернуться в прошлое, к их первой встрече после этого долгого перерыва, бросить все и уйти вместе с ним. Но он быстро справился с собой.
- Счастливого пути. Куда направишься?
- Не знаю. Я видел Викторию неподалеку – может быть, разыщу ее.
Джеймс сделал неуверенный шаг с асфальтового покрытия на траву, потом еще несколько, не отворачиваясь от Эдварда. Он удалялся к лесу, и с каждым его шагом внутри у Каллена разливалась боль. Он поступил правильно. Но Господи, как же трудно было сделать правильный выбор!
Подул ветер, шелестя молодой листвой и донося до Эдварда запах леса и Джеймса – горьковатый, как дым от костра. Он не выдержал и осторожно вдохнул, изо всех сил сохраняя спокойствие и неподвижность. Джеймс отреагировал далеко не так спокойно: резко запрокинув голову, он жадно впитывал доносимый ветром аромат своего друга, а потом вдруг сорвался с места – и вот он уже рядом.
Руки, словно сделанные из стали, сжались вокруг тела Эдварда, сдавливая – до боли, до невозможности дышать. Губы на его плотно сжатых губах, пальцы перебирают волосы, ладонь скользнула по спине, остановилась на пояснице – только не шевелиться, не реагировать, не сорваться. Не показать, что ты не против.
Эдвард замер и закрыл глаза. Он начал думать о чем-то постороннем и не привлекательном – о том, как он с Розали ходил за покупками и как его это злило – чтобы отвлечься и не поддаваться.
Наконец все кончилось. Эдвард то ли с сожалением, то ли с облегчением почувствовал, как разжалась железная хватка.
- Я рад, что у нас был Чикаго. Прощай.
Джеймс подпрыгнул и унесся прочь по верхушкам деревьев. Вскоре и его запах, и его беспорядочные мысли исчезли из поля зрения Эдварда. Он остался один на пустынной лесной дороге.
+++
Время медленно тащилось своим чередом. Эдвард потерял счет законченным колледжам – у него скопилось столько шапочек выпускника, что можно было ими торговать. Прошелестели пышными девичьими юбками чинные пятидесятые, взорвавшись посередине рок-н-роллом. Шестидесятые промелькнули разноцветными одеждами «детей цветов» и гитарными аккордами в марихуановом дыму. Семидесятые ослепили яркими отблесками зеркальных шаров, оглушили диско и панк-роком. Прошли восьмидесятые – время перемен, и вслед за ними эклектичные девяностые. Наступило новое тысячелетие – но, в общем и целом, Эдварду было все равно. Его не оставляла тоска и ощущение бессмысленности жизни.
Конечно, в его существовании тоже произошли кое-какие изменения. Их даже можно было бы назвать положительными. Розали встретила Эммета, и ее вечное мысленное нытье – «я никогда не смогу дать жизнь ребенку, я не хотела такой жизни» - несколько поутихло. Кроме того, она перестала донимать Эдварда по поводу того, что он не обращает внимания на ее неземную красоту.
Затем к семье Каллен присоединились Джаспер и Элис, и это событие трудно было переоценить. Элис могла предвидеть будущее, и Эдвард сразу почувствовал в ней родственную душу. Они оба обладали талантами, которых не было у остальных, и это их сблизило. Пожалуй, если бы Эдвард не смотрел на Элис как на младшую сестру, он вполне мог бы увлечься ей. По крайней мере, Джаспер первое время очень волновался об этом. Эдвард и Элис быстро подружились. Телепат и ясновидящая понимали друг друга без слов, и Джаспера это беспокоило. Если бы не его уникальная способность – чувствовать эмоции других людей и вампиров, Джаспер несомненно начал бы ревновать. Но чувства Элис и Эдварда оставались дружескими.
С Таней Эдвард, как только Джеймс покинул Аляску, сократил общение до минимума. Это было нетрудно: не вечно же Калленам было оставаться гостить у Денали. Эдвард знал, что Таня обижена и разочарована, что все ее надежды рухнули, но ничем не мог помочь. Она исполнила ту роль, которую он отвел ей в этом фарсе, и больше Эдвард в Тане не нуждался. Семьи продолжали дружить, но он ясно дал понять красавице Денали, что не заинтересован в ней.
О Джеймсе Эдвард довольно долго ничего не слышал. Иногда Каллен обращал внимание на криминальную сводку в газетах, и ему приходило в голову, что к некоторым преступлениям – несчастный случай на охоте, или одинокая женщина, найденная соседями в своей квартире, - вполне мог приложить руку ищейка.
Каково же было удивление Эдварда, когда однажды, приблизительно в начале двухтысячных, он проверял почтовый ящик и обнаружил там письмо без обратного адреса. От конверта чуть-чуть пахло древесной корой и дымом.
Страх, волнение, возмущение и ярость охватили Эдварда одновременно. «Неужели он догадался? Как он нашел меня, после стольких лет?» - думал он, дрожащими пальцами разрывая конверт.
Внутри лежал тетрадный листок. Все послание – несколько строк, то и дело перечеркнутых, написанных крупными печатными буквами.
Здравствуй, Эд. Я недавно проходил через твой город
А как ты? Как поживает Таня?
Навеки твой друг, Джеймс.
В постскриптуме Джеймс указал адрес почтового отделения маленького городка в Канаде и попросил написать ему до востребования, «хотя бы одно слово». Прочитав письмо, Эдвард вздохнул с облегчением: Джеймс не разоблачил его обман. И, чтобы так и продолжалось дальше, Каллен быстро набросал ответ. Он в самых радужных красках расписал, как ему нравится учиться, как интересно получать одну профессию за другой. Ну а что касается скуки и рутины, то благодаря Тане он совсем их не ощущает.
«Она чудесная. Но Таня – беспокойная душа, вроде тебя. Возможно, она поэтому мне и понравилась. Ей скучно все время проводить на одном месте. Она то гостит у сестер, то живет с моей семьей, то путешествует. А вот я – домосед, скучаю по ней и жду ее возвращения», - он перечитал эту фразу несколько раз, решая, достаточно ли правдоподобно она звучит. В конце концов, лучшего варианта Эдвард не смог придумать, а совсем не ответить опасался – вдруг Джеймс захочет лично проверить, как он поживает?
Второе письмо от Джеймса пришло через пару месяцев: общие фразы и короткий рассказ о том, как классно путешествовать со старыми друзьями. «Возвращаюсь я как-то к нашей стоянке, а Вики лижется с Лораном. И смотрит на меня – будто ожидает, что я сейчас его убью. Да пошла она!» - было зачеркнуто множество раз, а в конце Джеймс прибавил пожелания счастливой совместной жизни Эдварду и Тане.
Переписка продолжилась. Эдвард, воодушевившись тем, что Джеймс перестал предъявлять права на него, вдохновенно врал в длинных посланиях о том, как у него все замечательно. Казалось, инцидент исчерпан, и Эдвард может расслабиться и забыть о прошлом.
На одном из последних писем, что он получил от Джеймса, стоял штамп городка Хили – поблизости от него жила Таня с сестрами. Но письму не суждено было быть распечатанным и прочтенным. Эдвард отложил его, он собирался написать ответ завтра.
А на следующий день в однообразной жизни маленького города Форкс, штат Вашингтон, произошло знаменательное событие: дочь местного шерифа переехала к своему отцу и перевелась в единственную в городе школу. Головы соучеников Эдварда были наполнены мыслями об этой девушке, Изабелле Свон, задолго до ее приезда.
Далее дела приняли настолько неожиданный оборот, что письмо Джеймса так и осталось нераспечатанным и затерялось.
+++
Они стояли друг напротив друга. Бывшие друзья, бывшие любовники. За спиной Джеймса – чернокожий Лоран и рыжая Виктория. За Эдвардом – его семья. Десять вампиров, готовые в любой момент начать драку не на жизнь, а на смерть из-за обычной человеческой девушки.
Обычной… Для Эдварда Белла с самой их первой встречи стала особенной. Сначала были ненависть и непонимание. «Почему я не слышу ее мыслей? Почему ее запах так притягивает меня?» - ломал голову Эдвард. В присутствии Беллы он разрывался от желания укусить ее, и ненавидел ни в чем не повинную девушку за это. Она пробуждала в нем чудовище, которое вампир так старался смирить все эти годы. Но, в то же время, рядом с Беллой он испытывал ни с чем не сравнимое чувство – Эдвард впервые мог отдохнуть от чужих мыслей. Он не мог разгадать Изабеллу Свон, не мог не думать о странной, непостижимой девушке. Эдвард и сам не заметил, как ненависть сменилась желанием понять Беллу, защищать ее, такую хрупкую.
А кончилось все тем, что Каллен не мыслил себе жизни без нее. Да, он снова говорил «жизнь», а не «существование», ведь он снова смог полюбить. И Белла полюбила его.
Призрак Элизабет, наваждение прошедшей любви с появлением Беллы покинул Эдварда. Он не забыл девушку из Чикаго; любя Беллу, Эдвард с благодарностью вспоминал свою первую любовь и наконец-то смог ее отпустить. По сравнению с всепоглощающей страстью к Белле его чувства к Элизабет казались ему теперь немного незрелыми и наивными. Все равно что сравнивать бриллиант чистой воды с великолепно ограненной, прекрасно выглядящей – но стекляшкой.
И сейчас, на этом бейсбольном поле, Эдвард не мог допустить, чтобы с его самой большой драгоценностью, с его Беллой произошло что-то плохое. Карлайл пытался свести конфликт на нет, но кто, как не телепат, должен был точно знать, что Джеймс не отступится, пока не убьет ее? Эдварда не обманул вальяжный вид Лорана и его замашки главаря – он знал, что это всего лишь спектакль, который кочующая троица привыкла разыгрывать. Ищейка был главным среди них, и он был одержим лишь одной мыслью: убить Беллу.
Джеймс оскалился, не спуская глаз с Эдварда. Его ни на секунду не обманул маскарад – длинные темные волосы Беллы, которыми она по совету Эдварда прикрыла лицо. От Эдварда не укрылись плотоядные взгляды, что он бросал на Беллу, то, как раздувались ноздри Джеймса, как он смаковал запах Беллы, облизывал губы. Аромат девушки оказался безумно привлекательным не только для любящего ее Эдварда, но и для троих чужаков. Правда, это была лишь одна из причин, по которой Джеймс попытался напасть на нее.
О второй Эдвард догадался сразу, стоило кочевникам вынырнуть из леса и ступить на поле: ревность.
«Обман! Ты провел меня, все это время водил за нос! Не было никакой Тани, никогда не было!»
Мысли Джеймса сейчас напоминали растревоженный клубок змей. Одна переплеталась с другой, перескакивала с пятого на десятое, лица мелькали, сменяя друг друга, как в одном из клипов Майкла Джексона: Эдвард, Таня, Белла, почему-то Элис и Деметрий. Жажда крови боролась в нем с жаждой обладания.
«Их слишком много, лучше отступить», - Лоран, в отличие от Джеймса и Виктории, выглядел более спокойным. «Беда с этим Джеймсом! Я не хочу неприятностей». Чернокожий все еще продолжал играть роль предводителя:
- Наверно, игры не будет. Мы уходим.
«Что вылупилась на моего мужчину, дрянь белобрысая?» - Виктория, с презрением оглядев Розали, последовала его призыву. Джеймс продолжал смотреть на Эдварда – с такой злостью, что Белла сжалась в объятиях Каллена и приникла к нему, ища защиты. Мысли ищейки окончательно перестали быть разумными, их словно заволокло туманом ревности, злобы и голода. Обрывки слов мелькали с огромной скоростью.
«Как она пахнет… мммм… моя сладкая… как Эд только выдерживает рядом с ней, почему не убил? … Что, Эдвард, думал, сможешь вечно пудрить мне мозги? А я вот взял и докопался до правды. Лицемер… я помню, как ты дрожал в моих руках, я все помню! Страшно тебе теперь? Боишься? О, я чую твой страх – за эту девочку! Такая слабая, хрупкая, ее так легко будет убить… Мне не терпится попробовать ее крови…»
- Джеймс! - настойчиво окликнул ищейку Лоран. Тот нехотя пошел следом, его взгляд прожег Эдварда на прощание:
«Я этого так не оставлю. Твоя маленькая подружка сполна расплатится за твой обман».
Он собственническим жестом обнял Викторию, небрежно чмокнул ее в висок; мысли рыжей вампирши растворились в обожании. Несмотря на смертельную опасность, сердце Эдварда неприятно кольнуло – когда-то так обнимали его.
«Увидимся на охоте», - Джеймс ухмыльнулся и скрылся в лесу.
-
-
07.04.2011 в 02:27можно?
-
-
07.04.2011 в 02:43-
-
07.04.2011 в 02:45-
-
17.04.2011 в 01:30-
-
17.04.2011 в 19:37